воскликнула Селеста. – Я к этому не готова!
– Моя нежная лилия, не печалься обо мне, – Сильвия закашлялась, перепугав внучку.
– Бабушка, я принесу воды! Мадлен, присмотри за ней, прошу.
С этими словами Селеста выскочила из комнаты. Сильвия продолжала кашлять, но приступ длился недолго. Вскоре старушка пришла в себя.
– Вам лучше? – поинтересовалась Мадлен.
Сильвия не ответила. Уставившись в стену позади девушки, она задумчиво проговорила себе под нос:
– Мария, так будет лучше. Отдай её, отдай…
– Сильвия, с кем вы говорите? – спросила Мадлен. – Мне позвать кого-нибудь?
Но старушка совершенно не обращала внимания на фрейлину, будто в её мире девушки не существовало.
– Маргарита, успокой дочь, – твердила Сильвия, говоря с теми, кого здесь не было. – Успокой, пока никто не услышал…
В комнату влетела Селеста, держа в руках стакан с водой. Но как только она увидела взгляд Сильвии, сердце её будто оборвалось.
– О, нет, опять… Бабушка, бабушка… это я, Селеста. Ты меня слышишь?
Так прошло несколько долгих минут. Наконец, моргнув, Сильвия осознанно взглянула на внучку.
– Почему ты такая бледная, дорогая? – удивилась Сильвия.
– Ты снова говорила сама с собой, – ответила Селеста.
– Я этого не делаю! – недовольно фыркнула старушка, обидевшись. – Может быть, я и стара, но из ума ещё не выжила.
Селеста тяжело вздохнула и протянула бабушке стакан воды.
– Вот, попей. И ложись в постель. Тебе нужно отдохнуть.
– Глупости! – не унималась Сильвия. – Я только и делаю, что отдыхаю.
– Нет, в этот раз ты послушаешь меня, – Мадлен впервые увидела, как Селеста сдвинула брови. Сейчас её лицо выражало небывалую настойчивость. Это заметила и Сильвия.
– Хорошо, моя лилия, не стану спорить с тобой, – наконец покорилась старушка.
После того как Селесте удалось уложить бабушку в постель, девушки покинули покои леди Моро.
Вечером Селеста вместе с родителями отправилась навестить свою тётушку, что жила неподалёку. Мадлен же решила остаться в поместье. Когда она развешивала привезённые с собой платья, то услышала громкий стук в дверь.
– Войдите, – настороженно произнесла Мадлен.
Спустя мгновение дверь распахнулась, и в комнату медленным размеренным шагом вошёл Тьерри.
– Зашёл узнать, как чувствует себя наша гостья, – усмехнулся юноша.
– Благодарю за беспокойство. У меня всё хорошо.
– Отрадно слышать. Селеста ещё не утомила тебя свой правильностью?
– Ничуть.
– Хм, правда? – удивился Тьерри. – Получается, ты тоже неотступно следуешь этикету и боишься показать настоящую себя? Это же невероятно скучно.
– Не всё в жизни можно превратить в веселье, – ответила Мадлен.
– Ты так считаешь? – усмехнулся Тьерри. – А я вот смог. Мне с детства вбивали в голову сотни разных запретов, правил. И раньше я следовал им. Но позже понял, что так я упускаю саму суть жизни. И принял решение наслаждаться каждым прожитым днём.
– Мне кажется, родители не очень этим довольны, – напомнила Мадлен.
Тьерри рассмеялся.
– Они в ужасе, не знают, что со мной делать. Отец даже как-то хотел отдать меня в гвардию. Но мать, конечно же, не позволила. Испугалась.
Тьерри прошёлся по комнате, будто впервые видел эти стены. Не спрашивая разрешения, присел на кровать.
– Расскажи о жизни при дворе, – вдруг попросил Тьерри. – От Селесты не дождёшься никаких подробностей. А мне любопытно, стоит ли пытаться войти в свиту короля?
Мадлен серьёзно призадумалась, прежде чем ответить.
– Мне кажется, тебе бы понравилось при дворе.
– Правда? – искренне заинтересовался Тьерри.
– Свита короля лишь выглядит серьёзно во время советов и высших раутов. В обычное время большинство придворных предаются веселью, безделью и разврату. Королевская чета лишь поощряет это поведение. В замках не утихают праздники и приёмы. Думаю, такая жизнь по тебе.
– Значит, веселье и разврат… Ты меня заинтриговала, – улыбнулся Тьерри. – Теперь мне очень хочется побывать на королевском празднике.
Юноша поднялся на ноги и медленно приблизился к Мадлен. Девушка насторожилась. Расстояние между ней и Тьерри становилось неприлично маленьким. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, Тьерри с лёгким прищуром взглянул на фрейлину.
– Окажись я там, ты бы составила мне компанию? – понизив голос, спросил Тьерри.
– В свите короля множество девушек. Тебе лучше адресовать этот вопрос кому-нибудь из них, – чувствуя неловкость, ответила Мадлен.
– А что, если меня заинтересовала именно ты? – не отступал Тьерри.
– Мне, кажется, я слегка устала. И желала бы побыть одной.
– Выпроваживаешь? Не волнуйся, я понятливый.
Тьерри направился к двери. Уже уходя, он обернулся.
– Может быть, мы ещё найдём общий язык, – усмехнулся он напоследок.
Юноша ушёл, закрыв за собой дверь. Но Мадлен ещё долгое время прислушивалась, не подходит ли кто-то к её комнате.
Мадлен долго не ложилась в постель. Несмотря на усталость, ей совершенно не хотелось спать. Глядя в окно, она с удовольствием изучала пейзаж. Вдруг из-за стены донёсся шумный кашель. «Сильвия…» – догадалась Мадлен. Девушка прислушалась.
Казалось, старушке становилось хуже. «Весь дом спит, кажется, её никто не слышит».
Кашель стих, но вслед за ним раздался тихий стон. «Я не могу просто так сидеть здесь. Нужно убедиться, что Сильвии не нужна помощь», – решила Мадлен. Оторвавшись от окна, девушка вышла из комнаты и направилась к соседней двери.
Мадлен постучалась, но, заметив, что дверь приоткрыта, и не дождавшись ответа, решилась заглянуть внутрь. В темноте фрейлина несколько раз наткнулась на лежащие повсюду сундуки и расставленные стулья.
– Сильвия? С вами всё хорошо? – спросила Мадлен.
Но, добравшись до кровати, девушка с удивлением обнаружила, что постель пуста.
«Я же только что слышала голос Сильвии», – удивилась Мадлен. Выглянув в коридор, девушка краем глаза заметила мелькнувшую в стороне лестницы белую тень. Осторожно, стараясь не шуметь, Мадлен последовала за ней на первый этаж. Фрейлина спустилась в гостиную. Здесь было тихо. В ночной темноте на неё с каким-то непонятным укором взирали со стены портреты семьи Моро.
Девушка осмотрелась, аккуратно двигаясь вдоль одной из стен. Вдруг краем глаза Мадлен заметила, как в дальнем углу комнаты промелькнула уже знакомая тень. Девушка обернулась. Ей стало не по себе: «Пусто… Никого». Удары испуганного сердца нарушали тишину старого поместья. У дальней двери скрипнула половица.
– Ах! – испуганно вскрикнула Мадлен.
Задетый кем-то, закачался портрет. Вглядываясь в немигающий взгляд мужчины на картине, фрейлина медленно двинулась к нему. Коснувшись деревянной рамы, девушка остановила портрет. Прислушалась. В гостиной было тихо. «Лучше вернуться в комнату», – подумала Мадлен. И лишь эта светлая мысль посетила голову фрейлины, как на её плечо опустилась чья-то рука. Подпрыгнув на месте, девушка обернулась и закричала:
– А-а-а!
Тонкие сухие пальцы вцепились в плечо. Позади фрейлины стояла уродливая старуха. Мутные глаза заволокла пелена. Лицо исказилось то ли от немого крика, то ли от безумия. Белая ночная рубашка, свободно развевавшаяся на худом теле, напоминала саван
